Пчёл по весне считают

В №11 «КВ» от 19 марта прошлого года было опубликовано открытое письмо «Пчёлы против мёда» Николая Клочко, председателя правления Всекрымской общественной организации «Союз пчеловодов Крыма». В нём шла речь о проблемах нашего пчеловодства, о качестве продукта, завозимого на полуостров с материка, а также о странностях реализации сладкой продукции.

Из администрации Симферополя намответили, что размещение торговых палаток для продажи крымского мёда происходит в соответствии со специальной схемой. Все незаконно установленные в городе торговые точки «Российский мёд» демонтированы. Пчеловодам предложили предоставить ориентировочный график проведения сельскохозяйственных ярмарок, а также провести рабочую встречу с представителями горадминистрации и других ведомств.
И всё вроде бы ничего, но в крымском улье трудностей меньше не становится.

КТО ПЧЕЛЕ РАД, ТОТ БОГАТ?
В советское время пчеловодство в стране, в том числе и на полуострове, процветало. С развалом Союза исчезли промышленные пасеки, вместо них на базе личных подсобных хозяйств образовались частные. Сегодня медовая отрасль в Крыму держится исключительно на энтузиазме пасечников. В Минсельхозе нет ни структурного подразделения, ни специалистов, занимающихся вопросами пчеловодства. Семь лет назад пасечники объединились в общественную организацию.
– Я занимаюсь мёдом уже больше 30 лет, поэтому о проблемах знаю всё. Всего в Крыму полторы тысячи пчеловодов. Самому старшему, Василию Томашёву из Советского, 89 лет. А самому молодому, симферопольцу Григорию Костеннику, 28, – рассказывает Николай Клочко. – Я считаю, что пчеловодство «стареет», если не сказать вымирает. Молодых людей в нашем деле единицы. Пасекой занимаются в основном те, кому за 50. Пчёлы молодёжь не прельщают, потому что, во-первых, кусаются, а во-вторых, денег сразу и много заработать не получается.

По мнению Виктора Сальникова, вице-президента Ассоциации пчеловодов и апифитотерапевтов Крыма, большой вопрос – отсутствие у крымских пчеловодов своего печатного органа.

– Лишь в газете «Агромир» изредка публикуются материалы для производителей мёда, а по большому счёту информация о новшествах в этой отрасли отсутствует. Телевидение и радио вообще молчат. Если появляются новые разработки, то государство, как правило, не спешит оказывать изобретателям и рационализаторам поддержку, – делится Виктор Павлович.
Производство мёда на полуострове – ручной труд. На Алтае освоили выпуск специальных линий, которые облегчают работу пасечников, но цена кусается. За оборудование нужно выложить почти миллион рублей, который не у каждого хозяина имеется. Конечно, можно взять кредит в банке. Но судите сами: на пасеке работа сезонная, чтобы получить прибыль – нужно полгода поработать. А банк ждёт проценты каждый месяц, поэтому кредит брать рискованно.

Прохор Буркальцев, потомственный пчеловод, считает, что в последнее время конкуренция ужесточилась. Это имеет свои плюсы, плохо лишь, когда фальсификаторы выдают подсолнечный мёд, себестоимость которого гораздо дешевле, за дорогой лавандовый или шалфейный. Недобросовестные продавцы остаются, тем не менее, безнаказанными, потому что доказать обман трудно – на полуострове не делается пыльцевой анализ мёда.

– На нашей пчелоферме мы производим только качественный мёд. Имеются сертификаты на всю продукцию. Отсылаем её на анализ в Уфу или Белгород. С помощью лабораторных исследований выявляется не только натуральность мёда, но и соблюдение технологии его обработки. Некоторые «деятели» кормят своих пчёл сахарным сиропом, поэтому, если вы купили мёд в сотах, не спешите радоваться, думая, что это натурпродукт. Рекомендую обратить внимание на вес. К примеру, мёд, упакованный в 250-граммовую баночку, должен весить не менее 360 граммов. Если же он намного легче, то можно заподозрить, что пчёл кормили сахаром, – поясняет Прохор Буркальцев

.
МЁД НА КОЛЁСАХ
Пчёлы, леса и поля не могут существовать друг без друга. От опыления зависит судьба урожая. По оценкам специалистов, трудолюбивые насекомые повышают сборы на 30 процентов. С недавнего времени у пчеловодов появилась проблема въезда в лес. Лесные билеты не выдаются пасечникам, как раньше, им рекомендуют брать участки в аренду. Оформление документов оказалось делом не только хлопотным, но и затратным.
Крымским пчеловодам всегда было выгодно торговать прямо у пасеки, так сказать, с колёс. Теперь в силу вступили новые правила, по которым некоторые прицепы пчеловодов-кочевников не имеют права выезжать на федеральные трассы. Раньше они могли несколько раз за сезон переезжать с поляны на поляну, от одной медоносной базы к другой. Теперь люди вынуждены «договариваться» или хитрить, кто как может.

– Проблема с перерегистрацией платформ для перевозки пчёл требует незамедлительного решения. В украинскую бытность все они были оформлены по закону, на все имелись документы. Мы обрадовались, когда согласно российскому законодательству их начали переоформлять. Но весной прошлого года процесс остановился. Как мне сообщили, «по устному распоряжению Совета министров Крыма». Времени осталось мало. В апреле начнётся опыление полей и садов. Туда мы должны вывозить своих пчёл. Пчеловодам придётся нарушать закон, чтобы не оставить крымчан не только без мёда, но и без урожая, – уверен Николай Клочко.

ЧЕЙ МЁД ЛУЧШЕ?
Валерий Панов продаёт в Крыму башкирский, алтайский и краснодарский мёд. Сначала торговля шла на ярмарках, теперь в небольшом магазинчике, который находится хоть и в подвальном помещении, зато в центре Симферополя.
– Крымский мёд очень качественный, но ассортимент его не богат. Кроме того, из-за специ-
фических климатических условий у него получается маленькая диастаза. Диастазное число, конечно, не характеризует лечебные свойства продукта, оно лишь служит одним из главных показателей того, что мёд натуральный. Мы торгуем медами, в которые добавляются смолы или сухие продукты: кедровая живица, прополис, мумиё. У каждого своя ценность и своя полезность. Хочу сказать, что в Крыму, например, есть степное разнотравье, но нет лугового мёда. Луговой мёд мы получаем во время цветения луга, после весеннего разлива реки. У наших пасечников есть карта медосборов. Сначала они едут на разведку, чтобы отметить на ней места изобилия различных растений, а потом уже доставляют туда пчёл. Весь мёд, который мы привозим, имеет документы: паспорт пасеки, пчеловода, заключение специалистов ветлаборатории, – утверждает Валерий Панов.

И о качестве материкового продукта мнения разнятся.

– Крем-мёд, который привозят с материка, – это натуральный сбитый мёд. На Западе его начали продавать ещё сто лет назад. Однако у нас в него очень часто вводят добавки и красители, тем самым выдавая за элитные виды, – считает Прохор Буркальцев. – Я уверяю вас, что, если мёд сбить с прополисом, он не станет зелёного цвета. Или, например, обычный сбитый продукт часто выдаётся за мёд с маточным молочком. Если это так, то цена не соответствует качеству, потому что маточное молочко – продукт дорогой. Мы продаём его по цене 1200 рублей за десять граммов. Мёд с любыми добавками – это уже медовый продукт. Он не попадает под нормы ГОСТа. То есть товар на ярмарках, в общем-то, хороший, полезный, но цена на него завышена, и не вся продукция соответствует заявленным сортам.

ВОПРОСЫ ОСТАЮТСЯ
Почему у крымских пчеловодов нет своих специализированных магазинов, где можно было бы купить местный мёд? Почему им приходится ограничиваться местами на рынках и ярмарками выходного дня? Ведь стихийная торговля не исключает продажу фальсификата.
Индивидуальному предпринимателю Николаю Клочко удалось организовать в Симферополе продажу крымского мёда в двух точках, но он до сих пор не может окончательно оформить документы на законную торговлю.
А ещё остаётся загадкой, почему пансионаты и санатории не включают мёд в дневной рацион. Никто в этом не заинтересован? А ведь это могло бы стать изюминкой крымского меню.

Пчеловоды в один голос твердят, что медовое хозяйство поднимется только тогда, когда в Минсельхозе вопросы пчеловодства будут стоять в одном ряду с растениеводством, животноводством и виноградарством.
Остро стоит проблема падежа пчёл. Это происходит из-за недобросовестных сельхозпроизводителей, из экономии борющихся с вредителями с помощью средств, от которых гибнут пчёлы. В прошлом году много насекомых погибло в Нижнегорском районе, чуть меньше в Красногвардейском и других. Чтобы сохранить пчелиные семьи, нужна действенная система контроля. Сами пчеловоды с этими трудностями справиться не могут, им нужна помощь государства. Если пчелиный рой серьёзно болен, то вылечить его сейчас практически невозможно – учебные заведения не готовят, как раньше, ветеринаров по насекомым. Видимо, выгоднее лечить собак и кошек элитных пород, заморских попугаев и рыбок…
А земельные угодья для медовых хозяйств, субсидии и льготы для пчеловодов пока остаются несбыточной мечтой. Жаль, экономический эффект от крымских пасек мог бы быть приличным.
Лидия КОЛОС

Похожие статьи: