А.М.Бутлеров "О зимовки пчёл"

Основоположник русского рационального пчеловодства академик A. М. Бутлеров в течение всей своей пчеловодной деятельности уделял исключительное внимание зимовке пчел — одному из важнейших вопросов практического пчеловодства. «Зимовка пчел — самая трудная задача пчеловодства, особенно в нашем климате, — писал он в 1870 г. — Зима приносит пчеловоду главные убытки, часто непредвидимые, а потому и неотвратимые. Поэтому все, что касается зимовки в разных местностях и результатов, которые получаются, должно в высшей степени интересовать пчеловодов». Эту программную мысль он вновь подчеркнул в докладе «О пчеловодстве и, жизни пчелиной семьи в их взаимозависимости от внешних условий» (1877), в котором наряду с другими узловыми проблемами, стоящими перед отраслью, указал на благополучную зимовку, назвав ее «капитальнейшей задачей пчеловодства».

Об остроте проблемы зимовки говорила сама жизнь. Ежегодная гибель пчелиных семей, а в иную зиму и целых крестьянских пасек, большая осыпь, заболевание пчел поносом, сырость и плесень в гнездах, бездоходность плохо перенесших зиму семей — вот главные беды, которые приносила зима пчеловодам. Об этом из года в год и из разных мест России сообщали пчеловоды в «Труды» Вольного экономического общества, где отдел пчеловодства редактировал А. М. Бутлеров, а потом и в им же возглавляемый журнал «Русский пчеловодный листок». О трудностях сохранения пчел в зимний период и сбережения их энергии он хорошо знал из писем, адресованных ему, непосредственного общения с пчеловодами, пасеки которых посещал, и из многолетней собственной практики. На своей пасеке (находилась она в Казанской губернии и доходила до 51 улья) испытал он самые разные, способы зимовки в ульях самых разных русских и зарубежных конструкций, бытовавших тогда.

В результате глубокого изучения зимнего содержания пчел и настойчивых экспериментов А. М. Бутлеров пришел к очень ценным выводам, вошедшим впоследствии в его классические главные правила толкового пчеловодства.

В ЗИМУ — НИ ОДНОЙ СЛАБОЙ СЕМЬИ
Сила семьи — показатель, который А. М. Бутлеров считал очень важным не только для периода главного взятка, когда необходима большая масса пчел, чтобы его полнее использовать, но и для зимовки, требующей от семьи особых усилий.
Слабая малочисленная семья не способна противостоять невзгодам зимы, особенно такой долгой и суровой, какая бывает в России. Как подсказывала практика, в подавляющем большинстве случаев гибли в зимовке или еле-еле доживали до весны малосильные семьи. Таков неумолимый закон естественного отбора.

В пользу сильных семей Бутлеров выдвигает три положения: зимуют они всегда лучше, чем слабые, то есть меньше теряют пчел и реже страдают от заболеваний; меда съедают сравнительно меньше; выходят из зимовки сильными и стойко сохраняют эту силу весной. Иными словами, сильная семья благодаря многочисленности ее особей без излишнего напряжения способна зимой создать и поддерживать в своем гнезде такие условия, которые благоприятствуют сбережению физиологической молодости пчел. Пчеловоду остается только заботиться о том, чтобы нормальное весеннее развитие таких семей шло своим чередом, не встречая задержек и остановок, а не выправлять их, как семьи слабые.

А. М. Бутлеров делает вывод: «Для хорошей зимовки семья не должна быть слабой». Он указывает и на размер, который «необходим для того, чтобы семья могла нормально
пережить зиму. «… Если пчелы, — пишет он, — сплошь покрывают нижнюю половину шести-семи пластов, вершков 8—9 длиной каждый (подч. Бутл — И.Ш.), и еще немного висят под гнездом, хотя погода уже не жаркая, то сила семьи хороша».
Что же делать с семьями, которые недостаточно сильны для зимовки (а такие семьи встречаются, особенно на больших пчельниках — поздние рои, неразвившиеся отводки, изработавшиеся на взятке семьи и не успевшие окрепнуть к осени)? Бутлеров советовал в конце сезона соединять эти ненадежные семьи друг с другом или подсыпать их пчел к другим семьям. «Две или три соединенные вместе семьи, — говорит он, — могут дать вполне надежный для зимы улей, а порознь каждая из них, будучи слабой, или погибла бы зимой или вышла бы весной чуть жива. Он формулирует правило: «Для своей собственной выгоды пчеловод не должен оставлять в зиму семейств ненадежных. Выгоднее соединить ненадежные семьи в одну надежную и иметь ее весной, чем потерять все ненадежные семьи». Точно так поступал он и сам, когда на его пасеке был гнилец. В отчете «Моя пасека в 1874 году» Бутлеров сообщает: «Что касается цифр, то вообще ход дела на моей пасеке был следующий: из 42 ульев, поставленных в зиму 1873—1874 года, весной осталось 37; к осени пасека состояла из 51 семьи, при осенней ревизии она… уменьшилась до 45 семей, которые и пошли в зиму 1874—1875 года».:
В зиму — только сильные семьи. «В сильных семьях — все спасенье», — скажет потом Г. П. Кандратьев — ученик и последователь А. М. Бутлерова, вложив в свою удивительную по точности и емкости формулу более общее, пчеловожденческое содержание.

БОЛЬШЕ МЕДА — НАДЕЖНЕЙ ЗИМОВКА
Мед — главный источник энергии пчел. Сколько же его надо семье, чтобы она благополучно перезимовала?
П. И. Прокопович на этот вопрос ответил так: «Одно семейство пчел в продолжение всей зимы (с 1 октября по 1 апреля), в шесть месяцев, съедает меда от 7 до 15 фунтов» Эти цифры он уточнил: «Для молодых роев на продовольствие зимою достаточно 12 фунтов, но для запаса полагается еще 3 фунта, а всего полагается на зиму для роя не менее 15 фунтов». Для старой семьи, по его расчетам, должно быть оставлено 20 фунтов — 15 на продовольствие и 5 фунтов в запас. Примерно на такое же количество указывал и немецкий пчеловод А. фон Берлепш: «С 10 фунтами меду семья продержится до марта, а потом ее можно подкармливать».

Таково тогда было мнение крупнейших пчеловодных авторитетов. Оно было в ходу в Европе и известно в России через бывших учеников школы Прокоповича. И с каким бы уважением Бутлеров ни относился к Прокоповичу и Берлепшу, он не мог признать тот «строгий пост», на который обрекались пчелы зимой, и ориентировать на него пчеловодов. В практике пчеловодства такого минимального количества меда чаще оказывалось недостаточно. Пчеловодам приходилось кормить пчел зимой, чтобы спасти их от голода. Пополнение кормовых запасов в конце зимнего периода было тогда узаконено, многими рекомендовалось и считалось необходимым практическим приемом.

«Кормление на зимовке, — писал позже А. М. Бутлеров, — конечно, дурной прием, который может оправдываться только совершенной крайностью, целью спасти семейство от голодной смерти, когда уже весна не далека, а запас истощился. В сущности толковый пчеловод не должен брать в зиму таких семейств, у которых нет достаточного медового запаса (фунтов 25—35), и если лето было плохо, то лучше уничтожить часть семей, отдавши их мед остальным. Зимнее кормление, да и всякое беспокойство пчел на зимовке — особенно при нашей продолжительности зим — почти всегда неминуемо ведет к поносу».

В другом месте он прямо указывает на непреложное правило — «оставлять в зиму только семьи с достаточным запасом меда… Зимнего урона от недостатка меда (подч. Бутл. — И. Ш.) быть не должно.
Количество зимних медовых запасов постепенно пересматривалось им в сторону увеличения. По сравнению с первоначальной цифрой (в первые годы Бутлеров, как и Прокопович, полагал, что зимующей семье надо оставлять 15—16 фунтов меда) оно увеличено вдвое. И если он и устанавливает минимум — не менее 25 фунтов на семью, то этот мед до единой капли он считает зимним. Мед, не доступный клубу пчел, хотя бы его и много было в улье (по мнению Бутлерова, его должно остаться у пчел после зимовки примерно столько же, сколько им надо на питание зимой), в это количество не входит. Он потребуется пчелам и будет использован ими лишь весной.

Больше корма — надежней и лучше зимовка. Такой вывод делал читатель статей и книг А. М. Бутлерова. Это, несомненно, было шагом вперед в решении проблемы зимовки.
Указанное Бутлеровым количество меда и перги, считавшееся по тогдашним понятиям очень немалым для зимневесеннего периода, сейчас намного возросло.

НУЖНА ЛИ ВЕНТИЛЯЦИЯ УЛЬЯ?
Ответ на этот вопрос А. М. Бутлеров искал настойчиво и долго. Дело в том, что в пчеловодной литературе, особенно в классической немецкой, которую Бутлеров превосходно знал, вентиляция улья отрицалась в самой категорической форме. В частности, А. Берлепш, которого Бутлеров высоко ценил, в книге «Пчела и ее воспитание в ульях с подвижными сотами в странах без позднего осеннего взятка» утверждал, что «пчелы совсем не страдают от недостатка воздуха, пока они не потревожены (подч. Берл. — И. Ш.) во время зимнего покоя; они живут скорее подобно растению, а не как теплокровное животное, и потребляют крайне мало кислорода». Исходя из такой предпосылки, Берлепш не советовал пчеловодам «вообще заботиться о том, чтобы пчелы не задохнулись зимою от недостатка воздуха» (подч. Берл. – И.Ш).

Бутлеров поверил ему. В своем практическом пособии «Пчела, ее жизнь и главные правила толкового пчеловодства» (1871) он, следуя Берлепшу, писал: «Вообще пчелы зимуют лучше, когда верхняя часть улья закрыта как можно плотнее, между тем как снизу доступ воздуха довольно свободен. Поэтому во время уборки на зиму улей должен быть в верхней части хорошо законопачен и промазан по всем щелям и смычкам. В ульях разборных с магазинами должны быть замазаны плотно покрывки. Также замазывается по краям и верхняя часть вставных досок или рам в этих ульях». При такой тщательной укупорке ни о каком перемещении воздуха в улье не могло быть и речи. Однако гнезда, подготовленные таким образом, к весне становились мокрыми, с заплесневевшими и часто опоношенными сотами, семьи за зиму ослабевали, а нередко и не дотягивали до весны.

В статье «К вопросу об условиях хорошей зимовки пчел» (1883) А. М. Бутлеров со свойственной ему прямотой и откровенностью признавался: «Предписание Берлепша «по возможности герметично заклеивать на зиму верх пчелиного помещения, чтобы мешать выходу из него теплых паров», и уверение, что пчелы «нуждаются зимой в крайне ничтожном количестве воздуха», считаю я ныне совершенно ошибочным. Теперь я… вполне уверен, напротив, в гибельном влиянии недостатка вентиляции в улье. Я пришел понемногу к этому убеждению, наученный опытом; но предварительно наверное заплатил жизнью не одной пчелиной семьи за свое доверие к мнению ф. Берлепша».

Подтверждение своим выводам А. М. Бутлеров находил в богатой народной практике. Пчеловоды-дупляночники, перенявшие и усвоившие от своих дедов умение, ходить за пчелой, оказывается, совсем не даром кладут дуплянки на зиму боком, открывают дно, совершенно обнажая низ гнезда. Тут уж не может удержаться ни тепло, ни влага, а результаты зимовки бывают вполне удовлетворительными. Больше того, некоторые наблюдательные и сообразительные

колодники пользуются даже дополнительными вторыми, устроенными вверху летками.
«У нас, — пишет Бутлеров, — крестьяне делают иногда в своих колодах-лежаках леток, да еще не маленький, в самом верху улья, у его потолка. Когда я несколько лет тому назад в первый раз увидел такое, по моим тогдашним понятиям, нерациональное устройство — я отнес его к незнанию пчелохозяев. В таких ульях, думалось мне, пчелы должны зимовать плохо; но теперь у меня самого есть 2—3 таких улья, и я на деле вижу, что зимовка проходит прекрасно».

В «Заграничных заметках», которые, кстати сказать, систематически публиковались в «Трудах» Вольного экономического общества, А. М. Бутлеров описывает наблюдение выдаю¬щегося польского пчеловода Я. Дзержона, касающееся зимовки пчел. В одном его улье зимой случайно выпала дверка. Вопреки ожиданию в этой даже несильной семейке не погибло ни одной пчелы. Дзержон делает вывод, что постепенный, даже значительный, обмен воздуха в улье никогда не может быть вредным. Он поэтому рекомендует оставлять на зиму открытыми два летка или леток и небольшое отверстие в голове улья, специально предназначенное для вентиляции. Несомненно, и Бутлеров разделял это мнение.

Значит, не о помехе выходу теплых паров из улья следует заботиться, а о том, чтобы выход этот был достаточно свободен и протекал постоянно в течение всей зимы. «Пусть будут толсты, теплы и сухи стены пчелиного жилья, — писал Бутлеров, — но устройство этого жилье должно допускать хорошую вентиляцию». Это в равной степени относил он к пчелам, зимующим как в помещении, так и на открытом воздухе.

Вместо прежней рекомендации, где он советовал плотно заделывать верх улья, в пятое издание своей книги «Пчеле, ее жизнь...» (1883), по которой учились русские пчеловоды, Бутлеров смело вводит принципиально новый взгляд на вентиляцию: «Улей должен быть сух и тепел и в то же время должен допускать достаточный обмен воздуха. Ничто так не вредит пчелам при зимовке в омшаниках, как недостаток чистого воздуха в улье».
Академик А. М. Бутлеров дал глубокое теоретическое обоснование необходимости вентиляции зимнего жилища пчел.

Во-первых, он указал на постоянную потребность пчел в свежем воздухе, без которого, как известно, не возможен процесс обмена веществ ни в одном живом организме. «У пчел, — говорит А. М. Бутлеров, — как и у всех животных, известная часть пищи составляет горючий материал — топливо, сгорающее за счет кислорода воздуха, поглощаемого при дыхании. Очевидно, что для сожжения большего количества топлива нужно более воздуха».

По самым скромным и приблизительным расчетам, которые он приводит в статье «К теории перезимовки пчел», опубликованной в немецком журнале «Bienen-Zeitung» (1874), пчелиная семья потребляет в сутки около 8 кубических футов воздуха (1 куб. фут = 28,32 л), кислород которого необходим для переработки и усвоения съеденного меда. Это очень немаленькое количество, и потребление его объясняет, почему так легко может оказаться недостаточно воздуха в улье, если доступ ему туда ограничен или тем более закрыт.

Во-вторых, Бутлеров установил причину появления губительной сырости в жилище пчел. В улье где зимой наблюдается разность температур, при отсутствии вентиляции всегда концентрируется влага. Таков закон физики. На него и опирался А. М. Бутлеров. «В закрытом помещении, — пишет он, — заключающем лишь небольшое количество литров воздуха, можно превратить в пары несколько фунтов жидкости, ежели разница температур в разных частях этого помещения позволяет парам, образующимся в одном углу, сгущаться в жидкость в другом». Такая обстановка как раз и складывается в улье при отсутствии вентиляции.

Приток холодного воздуха — единственный способ удалении влаги. Холодный воздух суше теплого. Поступая в улей снаружи, он не только не приносит с собой влажности, но, согреваясь, растворяет ту воду, которая есть в улье. Поток воздуха, который всегда бывает при двух летках, постепенно уносит из улья излишнюю влагу, не давая возможности ей оседать и нормализуя окружающую пчел ульевую среду.

И, наконец, в-третьих, Бутлеров отметил чрезвычайно важную биологическую особенность зимующих пчел сберегать вырабатываемое ими тепло в недрах клуба, несмотря на проникновение в их жилище воздуха более низкой температуры. Он указал и на причину, благоприятствующую этому. «… Имея способность развивать теплоту, — пишет он в одном из примечаний к книге Берлепша «Пчела...», — масса скучившихся пчел трудно пропускает, хорошо сохраняет ее. Это понятно, если взять в расчет, что здесь, как и во многих других массах, дурно проводящих теплоту, имеется много мелких пространств, наполненных воздухом». Клубу пчел, таким образом, не страшен поступающий к ним холод.

Подход к зимовке с таких позиций позволил Бутлерову по-иному истолковать вопрос и о зимней жажде пчел. В примечании к статье А. Соколова «О свищевых матерях», опубликованной в журнале «Русский пчеловодный листок» № 4 за 1887 г., Бутлеров пишет: «Чуть ли не вернее, что так называемая «жажда» появляется только при недостаточной вентиляции». Ведь когда пчелам недостает влаги, они обычно сильно шумят, помогая движениями своих крыльев притоку в гнездо более чистого, богатого кислородом свежего воздуха. Отсюда следовали и совершенно иные практические приемы ее предупреждения, а если она появилась, то и утоления — не поение пчел водой, всегда связанное с большим беспокойством семьи со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями, а усиление вентиляции ульев и помещении в котором проходит зимовка.

Итак, зимняя вентиляция улья при нормальной силе семьи и достаточных кормовых запасах в гнезде — одно из первостепенных и важнейших условий хорошей зимовки пчел.

КАКИМ ДОЛЖНО БЫТЬ ЗИМНЕЕ ГНЕЗДО?
От того, как сформировано гнездо пчел на зиму, во многом зависит ход зимовки.
Почти любое вмешательство в жизнь пчел, которое с точки зрения практического пчеловодства стало необходимым и целесообразным после внедрения разборных рамочных ульев, обычно приводит к нарушению их гнезда. На него семья всегда болезненно и остро реагирует. И если весной или летом пчелы способны, порой даже в короткий срок, восстановить целостность своего гнезда, отвечая своими действиями на какой-либо рациональный прием, или «исправить» допущенные пчеловодом ошибки — у них на это есть время, то осенью справиться с этим они часто оказываются не в силах и бывают вынуждены идти в зиму с гнездом не устроенным.

Бутлеров считал, что главное условие, которому должно отвечать зимнее гнездо пчел в улье, — быть таким, каким его делают сами пчелы в естественном, жилище. Поэтому при осеннем осмотре, когда из улья изымают лишний мед и одновременно комплектуют гнездо на зиму, он советовал «как можно меньше перемещать пласты — стараться напротив, чтобы гнездо по возможности оставалось в том виде, как его устроили себе пчелы...»

Особенно важно, по словам Бутлерова, обращать внимание на то, как помещен зимний запас меда. «Для удачной зимовки благополучной семьи, — писал он, — нужно не только то, чтобы медовых запасов было достаточно, но чтобы они были и хорошо расположены в гнезде», то есть находились вверху, над пчелами и около них, сбоку и к задней стенке улья, «в тех самых пластах, на которых сидят пчелы». Даже положение меда в дуплянках, которые на зиму обычно клали на бок, Бутлеров считал ненормальным, затрудняющим зимовку и особенно плачевным для слабых семей.

Мысль о том, что главные зимние запасы меда должны быть размещены на сотах, которые обсиживаются пчелами, Бутлеров всегда выделал особо. При несоблюдении этого правила пчелы вполне могут умереть с голоду, хотя в улье и будет мед, но только в стороне от них, на соседних сотах, на которые им перебраться зимой чрезвычайно трудно.

В естественном жилище для облегчения перехода с пласта на пласт пчелы проделывают в сотах специальные круглые отверстия. Это помогает им перемещаться в гнезде, уходить с порожних сотов на соты медовые и выживать даже при недостаточных запасах корма. С того времени, как стали пользоваться искусственной вощиной (в России ее начали внедрять при непосредственном и энергичном участии А, М. Бутлерова), пчелиное гнездо, качественно намного улучшившись, утратило эти проходы, по которым пчелы проникали к меду, что в немалой мере затруднило зимовку, особенно при минимальном количестве корма над клубом. Зная об этом, Бутлеров указал на необходимость иметь в улье пространство над рамками, которое при надобности вполне заменяет пчелам отверстия в сотах. Такое пространство как раз и образуется, когда гнездо накрывается деревянным потолком, а не холстиком. «Значит, никаких покровок не нужно» — к такому заключению приходит Бутлеров, разрешая, казалось бы, на первый взгляд, не такой уж важный вопрос: холстик или потолок?

Пчелы обычно хорошо зимуют, если середина их гнезда не заполнена медом, или, как говорит Бутлеров, когда у них достаточно «пустого сухого места». Здесь они и размещаются на зиму, продвигаясь вверх по мере поедания меда и освобождения от него ячеек. На меду в холодное время пчелы нормально жить не могут.
В статье «Лето 1873 года и гнилец на моей пасеке» А. М. Бутлеров приводит любопытный и поучительный в этом отношении факт. «Прошлой осенью, — пишет он, — пчелы дали довольно много меда и пошли в зиму с значительными медовыми запасами. Зима, хотя и была вообще не сурова, и холода продолжались недолго, но на избытке меда пчелам было холодно. Вот почему, вероятно, в простых колодных ульях, у наших пчеляков-крестьян, вообще произошла довольно значительная убыль. Семьи вымирали, а гнезда оставались полны медом».

Поэтому соблюдение и этого правила при составлении гнезда пчел на зиму он вполне справедливо считал обязательным.
С признанием необходимости вентиляции улья несколько изменился взгляд Бутлерова на объем зимнего гнезда. По его твердому убеждению, оно по отношению к силе семьи должно быть более просторным. Даже лишние порожние соты, поставленные по краям гнезда, по словам Бутлерова, «намного способствуют благополучной зимовке».
Итак, хорошую зимовку пчел определяет целый комплекс факторов, в равной степени важных и одинаково необходимых. Этот взгляд А. М. Бутлерова лег в основу практических приемов подготовки пчел к зиме и их зимнего содержания.

В последние годы жизни А. М. Бутлеров все больше и больше приходил к убеждению целесообразности зимовки пчел на воле. «Вообще можно бы оставлять пчел зимовать на открытом воздухе гораздо чаще, чем это делается у нас», — писал он. Бутлеров видел неоспоримые преимущества этого способа содержания пчел: нормальный по срокам облет, или, как говорил он, «как скоро позволит погода и пожелают пчелы» (его обычно пропускают пчелы, запертые в помещении); хорошие результаты — семьи «часто выходят из такой зимовки благополучнее, чем из омшаника», пчелы не страдают от излишнего тепла и духоты, которые «вредят им больше, чем холод», что почти неизбежно в помещении с осени и к весне, когда стоит нехолодная погода, или зимой, во время оттепелей.

Зимовка на воле не нарушает естественных условий, к которым пчелы приспособились в своей эволюционной истории. Это, пожалуй, главное, за что ценил ее Бутлеров. Он к тому же не сбрасывал со счетов и экономическую сторону дела — не требовалась постройка дорогостоящих зимних помещений.

Многолетняя проверка зимовки пчел в ульях разных типов дала основание А. М. Бутлерову сказать, что стояк «все таки тот улей, в котором пчелы наилучше зимуют в наших краях».
Мысли выдающегося русского ученого академика А.М. Бутлерова о зимовке пчел, высказанные им больше 100 лет назад не утратили своей свежести и практической силы.

А.М.Бутлеров «О ЗИМОВКЕ ПЧЕЛ» (пчеловодство №11 1969г., И. Шабаршов)

Похожие статьи: